Перезапустить сельское хозяйство без помощи торговых сетей уже невозможно, считает известный экономист.
Разговоры о засилье торговых сетевых компаний набили оскомину. Публично клеймить ретейлеров стало нормой, а призывы обуздать их аппетиты или ограничить возможности развития — общим местом. Между тем во всем мире сетевики давно превратились из непримиримого врага в надежного партнера производителей. Как этого добиться в России?
Российское сельское хозяйство вновь в тупике. После урожайного прошлого года в нынешнем году аграрный сектор в лучшем случае будет топтаться не месте, а в худшем — покажет отрицательную динамику. Хотите убедиться? Тогда приготовьтесь к частоколу статистических данных, проливающих свет на истинное положение дел в нашем сельском хозяйстве.
Итак, по предварительным данным, совокупный прирост аграрного производства в прошлом году составил 4,8%. Казалось бы, прекрасный результат. Однако рассчитывать на то, что село в своем нынешнем организационном состоянии станет драйвером экономического роста, — занятие пустое: доля сельскохозяйственной продукции в общем объеме прошлогоднего ВВП составила всего 6,5% (5,6 трлн против 86 трлн рублей). Что, кстати, в целом соответствует аналогичным долям в других странах.
Цифра 4,8% прироста на фоне общего падения экономики впечатляет. Однако «впечатление» развеется, когда мы проанализируем структуру приращения. Увеличение состоялось практически полностью за счет растениеводства: в прошлом году валовой сбор зерна увеличился на 13,7%, подсолнечника — на 15,2%, а сахарной свеклы — аж на 23,8%. Некоторые горячие головы в правительстве пророчат России мировое лидерство по экспорту зерна, но что толку, если его вывоз будет беспошлинным, а внутренний рынок останется без качественной пшеницы?
Больше нам, к сожалению, гордиться нечем. На конец декабря 2016 года по сравнению с соответствующей датой 2015-го поголовье крупного рогатого скота снизилось на 1,6% (коров стало меньше на 1,9%), производство молока стагнировало (снижение на 0,2%), а, скажем, картофеля было собрано меньше на целых 7,8%.
На фоне аграрных нестыковок настоящим прорывом выглядит растущее производство тракторов и зерноуборочных комбайнов: выпуск первых увеличился на 16,1%, вторых — почти в полтора раза (на 46,1%). Рост производства сельхозтехники продолжился и в первом квартале этого года: в денежном выражении увеличение составило более 39%. Секрет ускоренного роста производства сельхозтехники прост: правительство компенсирует заводам скидки для потребителей. Вне всякого сомнения, это верный шаг.
Если у машиностроителей «праздник» в первом квартале этого года продолжился, то аграрии начали «сдуваться». Сравнение стартовых кварталов 2017 и 2016 годов показывает, что объем аграрной продукции в первом квартале этого года вырос всего на 0,7% (в прошлом году — на 3,6%), поголовье крупного рогатого скота снизилось на 1,4% (в том числе коров — на 1,3%), отстает нынешний год и по динамике производства молока.
Так что готовься, читатель, к очередным ток-шоу на тему «как нам реорганизовать село», а не то, не ровен час, рубль ослабнет, и импорт вновь станет неприступным, к тому же импортозамещение в полную силу так и не заработало. Причем когда это случится — вспомните, что простой и опробованный в большинстве развитых стран способ увеличения внутреннего аграрного производства предлагался, да так и остался невостребованным.
Этот материал отнюдь не зря начинался с упоминания торговых сетей. За последние пару десятков лет российский ретейл превратился в мощную товаропроводящую структуру, и сегодня — не без перехлестов, конечно (а где их нет?), — продолжает обеспечивать общенациональные продажи продовольствия. Между тем хозяйственный потенциал сетей банальной коммерцией не исчерпывается.
За рубежом сетевики давно наладили выпуск и продажу продукции под своими брендами, появился даже специальный термин «собственная торговая марка» (СТМ, или Private label). Производство продукции под брендом СТМ, как правило, ведется силами подразделений ретейлеров либо передается сторонним компаниям, что позволяет владельцу СТМ сконцентрировать усилия на маркетинге и продажах. Главные условия экономической эффективности СТМ — наличие отлаженной сбытовой сети, собственных потребителей и, конечно, масштабная финансовая составляющая.
Представлю долю СТМ в товарообороте европейских ретейлеров в 2015 году. В Скандинавских странах этот показатель колебался в пределах 29–32%, в центральной части Западной Европы — от 35% во Франции до 43% в Германии, а лидерами стали Великобритания (46%), Испания (50%) и Швейцария (52%).
Для сравнения: в России доля СТМ в общем объеме сетевых продаж составляет 5 (пять) процентов. Другими словами, производственный потенциал торговых сетей остается невостребованным. Поразительно, но правительство и Минсельхоз при разработке стратегии продовольственной безопасности страны, что называется, прошляпили этот важнейший способ увеличения выпуска и переработки сельхозпродукции, увлекшись распределением кредитов, финансированием приобретения топлива и раздачей сельхозтехники в лизинг.
Какие выгоды сулит концепция СТМ государству и потребителям?
Во-первых, в условиях сохраняющейся продовольственной уязвимости России при наличии печального опыта неприжившегося фермерства и все большей монополизации аграрного сектора крупными производителями перезапустить сельское хозяйство без торговых сетей уже невозможно. Можно сколь угодно долго рихтовать Закон о торговле, открывать ярмарки выходного дня или организовывать торговлю с лотков, но когда производителям в итоге негде торговать, все названные итерации будут ни о чем. И так будет до тех пор, пока Россия как минимум не догонит Европу, население которой обеспечено магазинами примерно вдвое лучше.
Во-вторых, за счет обострившейся конкуренции, минимизации числа разномастных «дистрибьюторов», гарантированного увеличения продаж через собственные торговые точки, финансирования производства за счет внутренних источников снизятся или, по крайней мере, не будут расти прежними темпами розничные продовольственные цены. О дополнительных налоговых поступлениях умолчу ввиду очевидности этого плюса.
В-третьих, земли сельхозназначения, возвращаемые в аграрный оборот и передаваемые (продаваемые) предприятиям — партнерам крупных сетей, наконец-то начнут использоваться по своему прямому назначению. Ретейлу в кооперации с производителями сельхозпродукции по силам возродить и канувшие в Лету машинно-тракторные станции как промышленную основу сельхозпроизводства, что приведет к росту выпуска российской сельхозтехники, а также весьма и весьма эффективный институт потребкооперации, поскольку значительная часть аграрной продукции исторически производится в личных подсобных хозяйствах. Наконец, налаживание переработки сельскохозяйственного сырья внутри страны подтолкнет процесс того самого продовольственного импортозамещения.
В-четвертых, развитие производства под «шапкой» СТМ позволит уточнить общее целеполагание производителей, так как сетевики лучше других участников рынка знают, чего хотят потребители. В свою очередь скооперировавшиеся с сетевиками аграрии получат мощный стимул к наращиванию производства, поскольку будут иметь гарантированный сбыт. Вопрос сохранения собственных брендов сельхозпроизводителей — вопрос переговоров: вряд ли сетевые компании захотят резать курицу, несущую не одно, а два золотых яйца, одно из которых достанется ретейлерам, а второе — производственникам.
В-пятых — и, наверное, это главное, — существенно повысится качество продовольствия. Сегодня сети стали без вины виноватыми за чужой фальсификат, переход же на СТМ устранит эту проблему. Если ретейл станет не только заказчиком, но и соинвестором производства СТМ, например с акционерной долей в капитале предприятия, он получит право жестко контролировать производство на всех его стадиях. Нынешние нерегулярные проверки Роспотребнадзора и «комариные» штрафы за несоблюдение технологии открывают перед производителями колоссальные возможности для махинаций с качеством продукции. Еще один важный аспект: организация производства СТМ автоматически причислит качество изготавливаемой продукции к деловой репутации сетей. Того самого нематериального актива, которым сети, чьи ценные бумаги торгуются на мировых биржах, дорожат как зеницей ока.
Конечно, проще всего заняться селекцией хлебного дерева, изобретением скатерти-самобранки или изысканием молочных рек с кисельными берегами. Проще-то оно проще, да только результаты будут разочаровывающими. Кушать же, как известно, хочется всегда.
Никита Кричевский, доктор экономических наук, профессор
Источник – «Московский комсомолец»
Источник: